Неточные совпадения
Это убеждение овладело ею вполне и не дало ей уснуть всю
ночь. Она лихорадочно вздремнула два часа, бредила
ночью, но потом утром встала хотя бледная, но такая
покойная, решительная.
— Нет-с, не Ламберту, — улыбнулся он давешней длинной улыбкой, в которой, впрочем, видна была уже твердость взамен утреннего недоумения, — полагаю, что сами изволите знать кому, а только напрасно делаете вид, что не знаете, единственно для красы-с, а потому и сердитесь.
Покойной ночи-с!
Вам хочется знать, как я вдруг из своей
покойной комнаты, которую оставлял только в случае крайней надобности и всегда с сожалением, перешел на зыбкое лоно морей, как, избалованнейший из всех вас городскою жизнию, обычною суетой дня и мирным спокойствием
ночи, я вдруг, в один день, в один час, должен был ниспровергнуть этот порядок и ринуться в беспорядок жизни моряка?
Но как на мое
покойное и сухое место давно уж было три или четыре кандидата, то я и хотел досидеть тут до
ночи; но не удалось.
Домой, то есть в дом тех хозяев, у которых жил ее
покойный отец, она являлась примерно раз в неделю, а по зимам приходила и каждый день, но только лишь на
ночь, и ночует либо в сенях, либо в коровнике.
— Нет, хлопцы, нет, не хочу! Что за разгулье такое! Как вам не надоест повесничать? И без того уже прослыли мы бог знает какими буянами. Ложитесь лучше спать! — Так говорил Левко разгульным товарищам своим, подговаривавшим его на новые проказы. — Прощайте, братцы!
покойная вам
ночь! — и быстрыми шагами шел от них по улице.
А Лаврецкий вернулся в дом, вошел в столовую, приблизился к фортепьяно и коснулся одной из клавиш: раздался слабый, но чистый звук и тайно задрожал у него в сердце: этой нотой начиналась та вдохновенная мелодия, которой, давно тому назад, в ту же самую счастливую
ночь, Лемм,
покойный Лемм, привел его в такой восторг.
Сегодня в четыре часа после обеда Петр Лукич отправил в дом
покойной жены свой ветхий гардероб и книги. Сегодня же он проведет первую
ночь вне училищного флигеля, уступая новому смотрителю вместе с местом и свою радость, свою красавицу Женни.
Такая чудотворящая
ночь предшествовала тому
покойному утру, в которое Петр Лукич Гловацкий выехал с дочерью из Мерева в свой уездный город.
Целую
ночь я бежал по дороге, но когда рассвело, я боялся, чтобы меня не узнали, и спрятался в высокую рожь. Там я стал на коленки, сложил руки, поблагодарил отца небесного за свое спасение и с
покойным чувством заснул. Ich dankte dem allmächtigen Gott für Seine Barmherzigkeit und mit beruhigtem Gefühl schlief ich ein.
Оставшись один, Павел непременно думал заснуть, потому что он перед тем только две
ночи совершенно не спал; но, увы, диван — от положенной на нем аккуратно Ванькой простыни — не сделался ни шире, ни
покойнее.
В
ночь после смерти отца Савелия карлик Николай Афанасьевич привез разрешение
покойного от запрещения, и Савелий был положен в гробу во всем облачении: огромный, длинный, в камилавке.
Оставаясь все три
ночи один при
покойном, дьякон не находил также никакого затруднения беседовать с мертвецом и ожидать ответа из-под парчового воздуха, покрывавшего лицо усопшего.
Восемь дней продолжалась эта пытка. Елена казалась
покойной, но ничего не могла есть, не спала по
ночам. Тупая боль стояла во всех ее членах; какой-то сухой, горячий дым, казалось, наполнял ее голову. «Наша барышня как свечка тает», — говорила о ней горничная.
— А я отлично проспал всю
ночь, — сказал Лаптев, не глядя на нее, — но это не значит, что мне хорошо. Жизнь моя разбита, я глубоко несчастлив, и после вчерашнего вашего отказа я хожу точно отравленный. Самое тяжелое было сказано вчера, сегодня с вами я уже не чувствую стеснения и могу говорить прямо. Я люблю вас больше, чем сестру, больше, чем
покойную мать… Без сестры и без матери я мог жить и жил, но жить без вас — для меня это бессмыслица, я не могу…
— Прощай, брат!.. Пожалуйста! прошу тебя, ты ко мне не приходи!
Покойной тебе
ночи, а я пойду екатеринославскую корреспонденцию разбирать. Там, брат, нынче сурки все поля изрыли — вон оно куда пошло!
Круглова. Да и кажется… Господи-то меня сохрани! Видела я, дочка, видела эту приятность-то. И теперь еще, как вспомню, так по
ночам вздрагиваю. А как приснится, бывало, поначалу-то, твой
покойный отец, так меня сколько раз в истерику ударяло. Веришь ты, как я зла на них, на этих самодуров проклятых! И отец-то у меня был такой, и муж-то у меня был еще хуже, и приятели-то его все такие же; всю жизнь-то они из меня вымотали. Да, кажется, приведись только мне, так я б одному за всех выместила.
И припоминаешь, что и тогда мечты были грустны, и хоть и прежде было не лучше, но все как-то чувствуешь, что как будто и легче и
покойнее было жить, что не было этой черной думы, которая теперь привязалась ко мне; что не было этих угрызений совести, угрызений мрачных, угрюмых, которые ни днем, ни
ночью теперь не дают покоя.
Не буду целовать на
ночь няню и слышать, как она по старой привычке, перекрестив меня, скажет: „
Покойной ночи, барышня“?
— Бывает у тебя кто-нибудь? Читаешь ты? — спросил брат, закуривая папиросу и думая о том, как хорошо было бы в этот славный тихий вечер молчать, сидя в
покойном кресле тут на террасе, слушая тихий шелест листвы и ожидая
ночь, которая придёт, погасит звуки и зажжёт звёзды.
С
покойным Андреем Григорьичем, с Любашиным отцом, забрались раз
ночью под Рожново, — а там конные полки в ту пору стояли, — и угнали девять солдатских лошадей, самых каких получше, и часовых не испугались, и утром же цыгану Афоньке всех лошадей за двадцать целковых продали.
Когда колокол без отзвука умолкал, на всей земле уже стояла
покойная немая
ночь.
Вот это и есть тот самый домик, где мы с вами теперь сидим. Говорили, будто здесь
покойный дьякон
ночами ходит и давится, но только все это совершенные пустяки, и никто его тут при нас ни разу не видывал. Мы с женою на другой же день сюда переехали, потому что барин нам этот дом по дарственной перевел; а на третий день он приходит с рабочими, которых больше как шесть или семь человек, и с ними лестница и вот эта самая вывеска, что я будто французский портной.
Перед благословенным образом
покойной жены его тихо мерцала там лампадка, которую никогда не забывала зажечь на
ночь старая Максимовна, и свет этой лампадки слабо озарял предпостельный столик со свечой и графином воды, кисейную занавеску, несколько книг на окошке, девическую кровать, застланную чистым, свежим бельем и тщательно, как всегда, приготовленную на
ночь.
Охотников до чужбинки в том городке, где жил
покойный Марко Данилыч, было вдоволь, и потому Герасим Силыч по
ночам в доме на каждой лестнице клал спать по нескольку человек, чтоб опять ночным делом не забрался в покои какой-нибудь новый Корней Прожженный.
Иван Петрович оставил в покое Грохольского и Лизу и прилепился к своим дамам. Целый день слышался из его дачи говор, смех, звон посуды… До глубокой
ночи не тушились огни… Грохольский заблагодушествовал… Наконец таки, после долгого мучительного антракта, он почувствовал себя опять счастливым и
покойным. Иван Петрович с двумя не вкушал такого счастья, какое вкушал он с одной… Но — увы! У судьбы нет сердца. Она играет Грохольскими, Лизами, Иванами, Мишутками, как пешками… Грохольский опять потерял покой…
Последнее было еще усугублено суеверием, многие рассказывали, что
покойный Бутович разъезжает по
ночам по поселениям в своем кабриолете.
Ей снились сладкие сны в эту её первую
ночь в чужом месте. Снились ей
покойные родители, простиравшие над ней благословляющие руки, и брат с сестренкой, ласково кивавшие ей и лепетавшие какие-то хорошие любовные слова, которых никак не могла разобрать сладко улыбавшаяся во сне Даша.
— Пожалуй, несчастный, да вместе с тем и негодяй… Он подстерег
ночью приезжего молодого человека, убил и ограбил…
Покойный похоронен у нас, близ кладбища… Теперь здесь все забыли об этом, но я… я помню… к тому же, я была приятельницей с его женой, Ариной.
«Я, — говорит, — с княжной Александрой посоветуюсь, ты не плачь, может, судьба твоя и устроится…» Тут, вскорости это произошло, позвала меня ваша княжна и рассказала, что как княжна Варвара Ивановна ей про любовь нашу поведала, в ту же
ночь приснился ей, вашей-то княжне,
покойный князь Владимир Яковлевич и наказал поженить нас, отпустить на волю и пять тысяч выдать мне в приданое.
Особенно смутили Гладких обнаруженные следствием подробности. Он узнал, что Егор Никифоров
ночь убийства провел вне дома, что возле трупа найдены следы его сапог и что
ночью видели, как он крался из избы на половинке, которую занимал
покойный.
— На кой туда ляд идти, — недоумевал старик. — И с чего это ты, горбун, закуралесил, какую
ночь полунощничаешь… Петухи давно пропоют, а ему чем бы спать, работать приспичит… Чего теперь в саду делать. Кошек гонять, так и их, чай, нет; это не то, что при вечной памяти Григорие Александровиче… Царство ему небесное, место
покойное!
— Да, тот, чтоб ему пусто было, прохожий-то насказал, — старик отер глаза и начал говорить
покойнее, — ссучите, говорит, из мертвого сала свечку да зажгите ее
ночью на огороде, без этого, говорит, струмента нельзя. А эта… Не успеет, говорит, свечка догореть, дождь ее и зальет. Мы так и сделали.
Князь вошел в свою спальню и с каким-то почти паническим страхом посмотрел на постель. Он чувствовал, что благодетельный и умиротворяющий сон будет его уделом нынешнюю
ночь. Он стал ходить по комнате. Вдруг взгляд его упал на висевший у его постели образок Божьей Матери в золотой ризе, которым благословила его
покойная мать при поступлении в корпус.
Он вспомнил, что пробродил всю
ночь со шкатулкой
покойного за пазухой, которую он благополучно, так, что никто не видал, добыл из указанной избы, которую запер на замок, и ключ бросил в поле. Он боялся, чтобы его жена не увидала его ношу и не стала бы допытываться, откуда он взял этот ларчик. Он мог проболтаться всему поселку.
Об этой-то работе и рассказывал
покойный Григорий Семенов Якову Потаповичу, передавая ему, что мнимого Воротынского, вместо тюрьмы, привезли в дом Малюты, отвели ему горницу, где он все писал что-то да с Лукьянычем по
ночам беседовал.
— Так я скажу тебе это… Ты подстерег несчастного молодого человека, который жил у Безымянных, убил его и ограбил. Затем пошел в избу, где жил
покойный, и вытащенным из кармана твоей жертвы ключом, отпер ее, взял, что было там ценного, бросил ключ, быть может, в реку, остальную часть
ночи провел, обдумывая, куда спрятать его деньги и, быть может, золотые вещи, и спрятал их. Не беспокойся, мы найдем их.
— Что ж, — говорит, — дите… Я мужчина, человек старый, слов настоящих не знаю. Кабы твоя мать
покойная была жива, она бы тебя в минуту разговорила. Однако не тужи, достаток у нас, слава тебе господи, не малый, девичьи слезы вода. Надо себя в порядке содержать, а не то, чтобы по
ночам неизвестные голоса слушать.
Но едва молодая вдова сняла с себя платье, как в мертвой тишине
ночи ей опять показалось, что как будто кто-то стукнул рюмкой у шкафика, в котором
покойный муж всегда держал под ключом вино и настойку. Платонида Андревна, стянув с себя половину чулка, подождала и, не услыхав более ни одного звука, подумала: верно, это возятся мыши.